| Пять патронов, или как я закрылся. |
|
Пять патронов, пол пачки сигарет, да бутылка минералки. С таким скарбом ушел я в ночь искать свою собаку. Натаскав сухого хвороста, разжег тепло в вырытой кабанами яме, стрельнул в воздух и присел наконец закурить. На душе было погано, но раскисать было нельзя и нельзя было показать жене и сыну, что я потерял контроль над ситуацией иначе было бы еще хуже. Вспомнив, как однажды сам заблудился ночью на охоте в незнакомом лесу, в организм стало проникать подлое чувство безысходности ситуации. Паника – вот что хуже всего. Сил, снова обойти крича весь лес по кругу, не было вообще. Вымотался в последнее время в доску без сна и отдыха (завел таки себе вторую собаку к старости для души – смешную понтерушку ). Костер жадно глотал сухие ветки. Дождя этой весной земля еще не видала, однако злаки упорно тянулись вверх – обещая хороший урожай кабанам да колхозам. С новой затяжкой, стал вспоминать как же все это произошло… Наскоряк закидав весь трипер в багажник машины, бросив под ноги таксу, мы с сыном поехали на закрытие своей весны. По дороге надо было забрать еще двоих друзей и прочь из города. Загорелась лампочка бензобака и я свернул на заправку. На таблетке оставалось четыре литра и я начал шарить по карманам. Деньги забыл дома. Возвращаться не буду – плохая примета, да и солнце уже садится. Надо спешить. С вальдшнепом в этом году было совсем худо и мы решили в этот раз поехать в новое место. Скатившись по склону еще одной умершей черной деревеньки, лихо форсировав узкую речку боевой «копейкой», выскочили на противоположный берег старого брода. Друзья разбрелись по кустам, а мы с сыном пошли на луг, что за лесом-горой, через поле, вдоль рва и ручья до сухого болота. Собака радостно бежит под ногами, птицы поют аки лучший оркестр. Лепота. Да вроде здесь должен резать угол заветный «Хор-хор». Отдаю сыну ружье, и оставив его под молодой елью, сам с собакой бреду дальше по опушке. Пройдя метров сто, замечаю еще в ста метрах молодую олениху. Только б собака не учуяла … Где там. «Мошка» визжа подхватила запах и погнала ее в лес, смешно отдавая свой звонкий голос. Собаке во время работы нельзя кричать «Фу!», нельзя кричать и «Нельзя!». А она, засидевшись дома в межсезонье, с радостью проявляет себя, самоотверженно гонит крупного не знакомого зверя. Охота на оленей у нас только для иностранцев – валюта. Где нам простым смертным. Кричу «Ко мне!» - ага щас же… Ее голос, удаляясь, совсем затих. Олень это плохо. Оленей она еще не видела и не привыкла к их гону. Потеряться может, - подумал я. Хоть бы вальдшнеп какой пролетел – стрельнул бы. А с другой стороны тоже нельзя – это ей еще больший азарт придать может. Стою как дурак. Через пол часа приходит первое волнение. Обычно она возвращается быстро, но это олень. Он мелкую не боится и просто уводит ее за собой, особо не торопясь. Плохо дело. Темнеет. Где-то стреляют. Где-то «хор-хор», но я уже не смотрю в небо, а сверлю глазами глухую стену леса, будто пытаясь увидеть насквозь подобно рентгену. Еще через час становится по-настоящему страшно за собу. Слабая она у меня на позвоночник – задние ноги отказывали уже один раз. Чуть поднял. Тогда и решено было больше ее на охоту не брать, разве что так прогуляться под ногами. Опять же вальдшнепы ... А тут вокруг еще полно браконьерских петель. Не раз доставали мы из них егерских лаек. Да и стрелял кто-то вдали. Вдруг приглянулась кому собачка – это у нас запросто. Жена звонит в слезах (сын уже сообщил ей). Иди ищи, - говорит где хочешь. И я пошел. Отдав друзьям свою машину, и отправив сына с ними домой, бреду обратно к делянке. В голове судорожно путаются мысли, как быть. Ежели к утру не придет, значит точно случилось не доброе. Место для нее не знакомое, до людей десятки километров – куда не иди. Решаю стрелять. Стрелять нужно чаще, а патронов всего пять осталось. Продержаться бы. Подкинув еще пару поленьев в костер, чтобы самому потом не заблудиться, иду в обход вдоль леса. Кричу, стреляю. Пачка сигарет сразу пустеет. Вот я и бросил курить… Через четыре часа, когда уже нет надежды ни на друзей, обещавших с утра помочь, ни на себя, не спавшего уже неделю, остается одно – просить бога. И хотя в обычной ситуации нормальный человек никогда бы не стал этого делать, но случись беда ... Последний патрон разрезает глухую тишину ночи. Где-то, вдали, тревожно заквакал не довольный кукуш. Эхо унесло выстрел назад с горы в сторону оврага и где-то там, в глубине леса похоронило его, укрыв молодой листвой, уже распустившихся берез. В наступившей роковой тишине из головы полезли всякие мысли. Тут и недавний разговор с собачьим психологом, о том, что случится беда – мол не простит такса предательского приобретения второй собаки, и ненависть домашних, что не уберег «дочу». Когда много лет назад, врачи запретили жене иметь второго ребенка, такса сразу стала полноценным членом семьи. И то, что друзья уехали, оставив меня один на один с бедой. В сердце защемило. И вдруг, слышу позади себя знакомый шорох. Оборачиваюсь – бежит. Голос подать уже не может – сил видно совсем нету. Скулит только. Мокрая вся от ночной росы. Хватаю на руки свою потеряшку. Несу к костру. Пою с руки минералкой. Радости нет предела. И ничего уже не может испортить это чувство. Ни потерянный, такой важный, первый сыновний вальдшнеп, ни дорога домой, ни боль под лопаткой… Едва добравшись до постели, закрылся с головой одеялом… Закрылся. 10.05.2009 г.
|